На протяжении второй половины февраля и марта в Беларуси сформировалось определенное протестное движение. Поводом для него послужило введение в действие Декрета №3 «О предупреждении социального иждивенчества». Однако причиной стало ухудшение социально-экономического положения в стране.
Подавляющее большинство из них носило характер незаконных массовых мероприятий, что требует привлечения к ответственности как минимум их организаторов. При этом параллельно во дворе дома №49 по улице Мирошниченко в г.Минске проходила незаконная акция якобы защиты Куропат против строительства офисного центра. В акции участвовали представители либеральной, анархистской и праворадикальной направленности. В момент акции происходило в том числе и силовое воздействие на строителей.
В результате подобных акций власть пошла по пути выявления зачинщиков и подстрекателей незаконных акций. Была поставлена цель отделить простых протестующих от провокаторов, экстремистов, препятствующих организации диалога между недовольными гражданами и местной властью.
С другой стороны, радикальная оппозиция готовилась перевести социальный протест в политическую плоскость.
Таким рубиконом должны были послужить события 25-26 марта, когда в Минске и регионах было запланировано проведение массовых акций протеста к 99-летию объявления о создании БНР. Подозрение у органов безопасности вызвало заявление координаторов и потенциальных участников акции организовать «самооборону Дня воли».
За эту работу взялась правоэкстремистская организация «Малады Фронт», которая прославилась организацией парамилитарной группировки «Ваяр», подготовка которой проходила в том числе и на территории Украины.
В ходе оперативных действий КГБ Беларуси была выявлена связь организации самообороны Дня воли с участниками «Ваяра», а также официального военно-спортивного клуба «Патрыёт» в Осиповичах. Костяк этого клуба составляла сеть официально распущенной парамилитарной ультраправой группировки «Белы легіён».
Таким образом, можно выделить три основные группы задержанных:
1. Организаторы и координаторы незаконных акций протестов против Декрета №3.
2. Журналисты оппозиционных СМИ, организовавшие рекламу незаконных акций протеста, а также частично координировавших организацию этих мероприятий.
3. Представители радикальных и экстремистских группировок правой и левой направленности.
Параллельно с этими событиями произошла попытка прорыва с территории Украины на внедорожнике группы из трех человек. В автомобиле было обнаружено оружие, гранаты, взрывчатка.
Украинский след
В экспертной среде и информационном пространстве достаточно активно обсуждается связь данных парамилитарных группировок с боевыми группировками в Украине.
Следует отметить, что «Белы легіён» имел в 1990-е гг. опыт сотрудничества с праворадикальной организацией УНА-УНСО. Лидер этой организации в прошлом году был задержан в Минске за ношение майки с символикой полка «Азов». Следует напомнить, что на эмблеме полка «Азов» изображена символика черного солнца, признанная нацистской.
При задержании активистов «Белого легиона» 22-23 марта у многих было обнаружено большое количество агитационной и учебной литературы добровольческих батальонов, бандеровская символика, а также символика подразделений, состоящих из граждан Республики Беларусь и воюющих на стороне Киева (тактическая группа «Беларусь», отряд «Пагоня»).
При этом с украинской стороны на протяжении последних лет неоднократно происходили недружественные по отношению к Беларуси действия. Это и попытки манипулирования информационным пространством Беларуси, и похищение хакерами с украинской стороны личной информации граждан Беларуси. Не следует забывать и осенний инцидент с самолетом «Белавиа».
Представители милитаристской группы «Ваяр» неоднократно признавали, что проводят тренировки и сборы с украинскими подразделениями, в том числе и в Украине. Более того, сопредседатель «Молодого фронта» Эдуард Лобов лично присоединился к Тактической группе «Беларусь».
Подобные действия наводят на мысль, что в формировании парамилитарного праворадикального подполья заинтересована украинская сторона. Не секрет, что Украина рассматривает как потенциальную угрозу Союз Беларуси и России.
Поэтому многие эксперты полагают, что в задачи официального Киева входит ухудшение отношений между Минском и Москвой. Возможно парамилитарное, праворадикальное подполье должно было служить формой давления или провокаций в данном политическом раскладе.
Операция Gladio для Беларуси
Однако право на существование здесь может иметь и другая версия. Не секрет, что использование праворадикальных группировок западными спецслужбами имеет давнюю историю.
В «холодную войну» право- и леворадикалы [2, с.14] были организованы в сеть тайных армий НАТО, более известную как Gladio. Тогда ее целью была как партизанская борьба в условиях возможной советской оккупации, так и вооруженные, а также террористические действия, направленные на недопущение прихода к власти в странах капиталистического лагеря просоветских сил электоральным путем, или их свержение после прихода к власти.
После 1991 г. надобность в Gladio отпала. Однако настораживает факт использования технологий и даже некоторых структур Gladio в постсоветской Украине.
В частности, любопытна биография Романа Зварича, в недавнем прошлом представителя украинской диаспоры в США, члена агентурной американской сети, а после обретения Украиной независимости — первого американца, получившего украинское гражданство.
Р. Зварич прославился тем, что еще в 1985 г. установил контакт с националистическим подпольем в Украине на территории ПНР в лице своей будущей жены Светланы Ковалевской. После обретения Украиной независимости Р. Зварич переезжает туда, становится руководителем инициатив, связанных с продвижением интеграции Украины в НАТО и распространением рыночной экономики, входит в Конгресс украинских националистов, а в 2005 г. занимает кресло министра юстиции Украины. После событий евромайдана 2013-2014 гг. становится одним из лидеров полка «Азов», отвечающим за продвижение военных стандартов НАТО.
Некоторые бывшие участники Gladio имеют прямые контакты и демонстрируют свою поддержку украинским добровольческим батальонам. В частности, один из лидеров — Стефано деле Кьяйе — напрямую поддержал добровольцев АТО.
Инфраструктура на территории Украины — сначала националистических военизированных организаций, а после евромайдана и добровольческих батальонов — напоминает структуры Gladio. Здесь и лагеря, и схроны, и горизонтальная сеть различных националистических организаций с постоянными выездами на учения и подготовку. Роль же этих структур в самообороне майдана также имела одно из решающих значений.
В политтехнологическом плане еще в конце 1990-х гг. в США среди специалистов проводилась дискуссия, как приспособить технологии Gladio к новым условиям. В частности, Джонатан Моуэт в статье «Новый Gladio» описывает, каким образом военная доктрина должна быть адаптированной к задаче смены политического режима [3, с. 37].
Как видно по ситуации в Сирии, Украине и Ливии, где мирный протест и «революция» в социальных сетях комбинировались с вооруженным противостоянием, речь идет о новом гибридном характере противостояния действующей власти. Ультраправые и ультралевые группировки в противостоянии играют роль боевой силы давления и наступления.
А теперь же, если посмотреть на структуру задержаний в Беларуси, можно увидеть разительные сходства подходов Gladio и идей задержанных радикалов в Беларуси:
1.
Радикалы представляют ультраправые и ультралевые группировки.
2.
В сеть радикалов входили склад оружия под Столбцами, плацдарм в виде легализованного военно-спортивного лагеря «Патрыёт» и сеть из бывших членов «Белого легиона», координировавшего действия с милитарной группой «Ваяр».
Из особенностей же можно выделить также общественную составляющую.
Исходя из озвученной информации, военно-спортивный легализованный лагерь имел в своем составе кроме представителей радикальных ультраправых группировок также молодежь и представителей силовых структур.
Можно предположить, что налаживалась сеть вербовки и инфильтрации в радикальные структуры молодежи и постепенное внедрение в силовые органы власти, — с последующим формированием там горизонтальной неформальной сети влияния.
Любопытно и то, что в белорусской националистической среде господствует конспирологическая теория о якобы борьбе в силовых структурах «плохих пророссийских» и «ура-националистических» центров.
В связи с этим вербовка представителей силового блока и дальнейшее создание праворадикальной сети в силовых структурах видится определенной задачей, имеющей цель создать «свое лобби», транслирующее ценности борьбы с Россией.
Ситуация с Gladio повторяется здесь и идеологически. Только вместо борьбы с большевизмом объявляется борьба с Москвой и ее агентами в Беларуси.
Также здесь не следует забывать и об обвинении в адрес задержанных. Им вменяется планирование организации массовых беспорядков 25 марта, т.е. самообороны Дня Воли. Можно предположить, что сеть была вскрыта благодаря оперативным действиям вокруг Дмитрия Дашкевича (лидера незарегистрированного МФ), начавшего организацию самообороны Дня Воли из представителей радикальных сил. Подобная же схема самообороны майдана была и в Украине.
В этом случае следует учитывать, что «характерным признаком любой цветной революции является наличие общего сценарного плана, включающего в себя строго определенную последовательность действий по дестабилизации политической ситуации, конфликтной мобилизации населения, организации «майдана», где происходит трансформация протестующих в агрессивную протестующую толпу, и направление этой агрессии против действующей власти» [1, с. 11].
Кто заказчик?
Президент Беларуси Александр Лукашенко озвучил версию, что финансирование осуществлялось со стороны Польши и Литвы. Скорее всего, данные страны использовались как плацдармы. Если вспомнить логику Gladio, то она заключалась в жесткой конспиративности, чтобы страны не знали, как используются их территории.
К слову, осенью Беларусь посетил гражданин ФРГ Петер Лизеганг. Он является приближенным к бывшему руководителю [Федеральной разведывательной службы Германии] БНД Хансу Георгу Вику. Для футбольных фанатов Беларуси Лизеганг организовывал с 2014 г. семинары, которые проходили в два этапа: в ФРГ и в Украине.
Понятно, что обмен опытом с украинскими ультрас нес в себе и «обмен идеологией». Такие действия, включающие прямое распространение радикализма, проводились по программе американского Фонда Маршалла в ФРГ.
Параллельно в Калининградской области была задержана подобная группа неонацистов с таким же составом оружия, боеприпасов и агитационной продукции. Калининградские коллеги белорусских радикалов также были связаны с полком «Азов» и не раз ездили в Украину.
Усиление группировки НАТО в регионе, милитаризация Восточной Европы, дипломатическое противостояние — все это, возможно, говорит, что дестабилизация на территории Союзного государства является целью для получения стратегического преимущества в Восточной Европе.
25 марта. Что дальше?
От событий 25 марта зависит повестка дня отношений Беларуси и Запада.
Задержания нарушителей закона восприняты западными партнерами с некоторой озабоченностью. Анонсированные в День Воли провокации, связанные с изменением маршрута организаторами и расколом в их среде по этому поводу, говорит о том, что обеспечение порядка может принять силовой характер.
Какова будет реакция западной дипломатии?
Судя по тому, что инфраструктура НКО по защите прав человека находится в руках западных доноров, эти структуры будут лоббировать идею признать нарушителей порядка политзаключенными. С другой стороны, часть западных элит разочарована в радикальной оппозиции и не желает терять последний стабильный коридор транзита из России на Запад.
В связи с этим ситуация оказывается еще более запутанной и зависит от определенной силы тех или иных лоббистских групп. Кто захватит инициативу: идеологически непримиримые, или прагматики и реалисты? Пока это остается вопросом.
С другой стороны, внутренняя жизнь Беларуси претерпела изменения. Уличная вседозволенность, рассматриваемая частью экспертов как «либерализация», завершилась.
Отчасти в этом виновата радикальная оппозиция, в очередной раз показавшая себя деструктивной силой, оказавшейся не в состоянии организовать защиту интересов протестующих, диалог с властью и совместную выработку решений. Непримиримость части прозападных радикалов загоняет их в политическое гетто, откуда будет трудно, если вообще возможно, выбраться.
Для государственной власти в Беларуси настал момент серьезно задуматься. Слабость гражданских институтов, дефицит суверенных НКО приводят к тому, что с протестующими работают не государственники, а радикалы.
У белорусов не оказалось навыков ведения политического диалога, а протест больше напоминал психологическую разрядку при помощи «выброса пара».
Одним словом, перед государственной властью стоит задача переформатирования институтов гражданского общества и суверенизации НКО. Без этого решение проблем радикальных протестов и впредь будет возможно лишь оперативным путем.
Иcточники:
1. Арямова А.Д. Роль технологий цветных революций в трансформации современных политических режимов: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук / Арямова Анна Дмитриевна. — Москва, 2016.
2. Гансер Д. НАТО. Секретные армии в Европе / Даниэль Гансер; пер. с англ. Иосифа Фридмана. — Москва: Европа, 2006.
3. Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека / составитель Е.А. Бондарева — Санкт-Петербург: Алетейя, 2008.